Храм Всех Святых на Кулишках построен при святом благоверном князе Димитрии Иоанновиче Донском в память о православных воинах, павших 8 (21 по н. ст.) сентября 1380 года в битве на Куликовом поле. Куликовская битва — важнейшее событие в истории средневековой Руси, во многом определившее дальнейшую судьбу Российского государства. Битва на Куликовом поле послужила началом освобождения Руси от ига Золотой Орды.
Церковь Всех Святых на Кулишках является памятником боевой славы русского воинства и по праву занимает одно из основных мест в ряду величественных соборов и храмов-памятников, традиционно строившихся в честь побед российского оружия, за отвагу нашего народа. К таким памятникам относятся также храм-памятник на месте Бородинской битвы, храм Казанской Божией Матери на Красной площади, храм Христа Спасителя на Волхонке, Плевненская часовня на Славянской площади, церковь великомученика Георгия Победоносца на Поклонной горе и множество православных храмов-памятников и памятных часовен в России и за ее рубежами.
Князья, собравшиеся под знаменами Московского князя Димитрия, готовы были идти на Мамая и сбросить ненавистное иго. Перед Куликовской битвой князь обратился за благословением к Троице, к преподобному Сергию Радонежскому на великую брань с грозным врагом.
Святой старец сказал Димитрию: «...Бог тебе да будет помощником, победишь врага, над государством твоим довлеющего... Ждет его погибель, а тебя слава от Господа». Димитрий опустился на колени, и преподобный Сергий осенил его крестом. Помощниками князю преподобный дал двух монахов-схимников — Александра, прозываемого Пересвет, и Андрея по прозвищу Ослябя и повелел им готовиться, а вместо тленного щита и шлема возложил преподобный Сергий на них схиму.
Общий смотр войск состоялся под Коломной. Отсюда полки двинулись к Дону, где при впадении в него речки Непрядвы находилось обширное Куликово поле.
«Настал месяца сентября 8-й день — великий праздник Рождества Богородицы. Было туманное утро. Укрепив полки, снова вернулся под свое знамя Великий князь. И вот полки двинулись вперед. Передовой полк ведет князь Димитрий Всеволодович да брат его, князь Владимир Всеволодович. А с правой руки полк ведет Николай Васильевич с коломенцами, а с левой руки полк ведет Тимофей Валуевич с костромичами. Многие полки ордынцев бредут со всех сторон, от множества войска нет им места. Мамай, выехав на высокое место с тремя приближенными, наблюдает начало кровопролития.
Уже близко друг к другу подходят сильные полки, и тогда выехал злой печенег, перед всеми доблестью похваляясь. И увидел его Александр Пересвет, монах, который был в полку Владимира Всеволодовича, и выступил из рядов и сказал: "Этот человек ищет подобного себе, я хочу с ним переведаться". И был на голове его куколь, вооружен он схимою по повелению игумена Сергия. Бросился на печенега, сказав: "Игумен Сергий, помоги мне молитвою!" И ударились крепко копьями, едва земля не проломилась под ними, и свалились оба с коней, и скончались.
И сошлись грозно обе силы великие, твердо сражаясь, жестоко друг друга уничтожая, и не только от оружия, но и от большой тесноты, под конскими копытами испускали дух, ибо невозможно было вместиться на том поле Куликове: было то поле тесное между Доном и Мечею...»
Закончилась битва. Мамай с остатками войска обратился в бегство. Повсюду высились горы убитых. К великокняжескому знамени подтягивались те, кто остался в живых. Когда же все собрались, увидели, что Великого князя Московского Димитрия Иоанновича нет среди них. Его отыскали лежащим без памяти под срубленным деревом. Вокруг высилась груда тел. Доспехи на нем были все изрублены. Князя привели в чувство, сообщили о победе. Стал осматривать он Куликово поле. Страшное зрелище открылось перед Великим князем. Глубоко опечаленный, то и дело останавливал он коня возле павших «другов и братьев». Сам считал число убитых и, прощаясь с ними, сказал: «Здесь суждено вам пасть, меж Доном и Днепром, на поле Куликовом, на речке Непрядве. Здесь сложили вы головы... за Землю Русскую... Вечная вам память и слава!»
Остался князь Великий за Доном «на костях» еще на восемь дней. Тела христиан в землю погребал. Особо знатных воинов отвезли в их уделы и удельные столицы. Герои Куликовской битвы были похоронены и на кладбище храма Всех Святых на Кулишках, храма, основанного Димитрием Донским во имя всех павших в Куликовском сражении.
После последних погребений на Куликовом поле князь и войско русское, перейдя через Дон, направились домой. Вернулись в Москву на великий праздник Покрова Пресвятой Богородицы. «Митрополит Киприан со всем священным собором встретил Великого князя в Андрониковом монастыре. И возжелал Димитрий слушать литургию и молился Богу за дарованную победу перед иконой Спаса Нерукотворенного. Вышел князь Димитрий с братией своей из монастыря... И встретила князя жена с двумя сыновьями во Фроловых воротах».
По всему пути народ встречал полки Великого князя Димитрия с ликованием. Праздник стоял на Руси: одолели наши проклятых ордынцев! Слава Московскому князю Димитрию Иоанновичу! Слава героям-воинам! Гудели колокола, торжествовали русские люди! Великий князь «сотворил по победе пиршество». Соратников своих одарил «каждого по силе и по достоинству». С тех пор и прозвали князя Димитрия Иоанновича — Донским. С тех пор не смотрела больше Русь на Орду, как на силу несокрушимую, как на иго вечное.
После победы на Куликовом поле Великий князь Димитрий Донской решил поставить в Москве храм Всех Святых — храм-памятник всем небесным покровителям воинов Куликовской битвы. Место для памятника Димитрий Иоаннович выбирал очень тщательно. Предполагают, что, возможно, храм-памятник было решено возвести на месте другого, достаточно древнего, но к тому времени обветшавшего деревянного храма.
Храм Всех Святых был построен к востоку от Московского Кремля, около дороги (современные улицы Варварка и Солянка), связывающей Москву с древними городами Владимиром, Рязанью, Коломной, близ так называемого Васильевского луга, находившегося при впадении реки Яузы в Москва-реку. Этот луг, а также прилегающие к нему земли раньше назывались Кулишками или Кулижками. Кулигами на древнерусском языке именовались участки земли по берегам рек близ излучин. И эти земли использовали для сенокоса. Местность эта примечательна еще тем, что вблизи нее находился древний московский торг, который существовал еще до возникновения Московского Кремля, а возможно, и в дохристианскую эпоху. Древние поселения, располагавшиеся на территории современного города Москвы (находившиеся в Заяузье, Заречье и Зарядье) по берегам рек Москвы и Яузы, обслуживали переправу на торговом пути «из варяг в греки». Удобная переправа-брод была известна издревле и находилась в месте впадения реки Яузы в Москва-реку, поскольку обе реки здесь были неширокими и мелкими.
В письменных источниках Всехсвятский храм впервые упоминается в 1488 году в связи с сильнейшим пожаром, произошедшим в тот год в Москве. Летописец пишет: «...На девятом часу дни загорелася церковь Благовещение на Болоте, и оттого погорело от города до Кулишки, мало не до Всех Святых...» Деревянный храм Всех Святых горел и в московских пожарах 1493 и 1547 годов.
В мае 1606 года через Варварские ворота Китай-города везли в Убогий дом тело убитого во время народного восстания Лжедмитрия. По преданию, в это время «поднялась ужасная буря», которая «сорвала на Кулишке крышу с башни ворот, едва мертвеца через них провезли».
Во время осады Москвы войсками Второго Нижегородского ополчения земских ратей осенью 1612 года у церкви Всех Святых на Кулишках стояли пушки, из которых били по Китай-городу и Кремлю, где тогда засели польско-литовские интервенты.
Настоящая каменная церковь возведена из красного большемерного кирпича на рубеже XVI—XVII веков на остатках одноименной церкви конца XIV века, поставленной здесь князем Димитрием Донским. Храм Всех Святых на Кулишках построен с использованием фундаментов и нескольких рядов кирпичной кладки прежнего храма. Фрагменты храма Димитрия Донского обнаружены при раскопках, проводившихся в 1978-1979 годах.
В первой половине XVII века храм выглядел как одноапсидный куб, окруженный с трех сторон галереей на подклетах. В 1662 году к его юго-восточной части был пристроен небольшой Никольский придел. Ранее существовавший при храме придел пророка Наума размещался в южной части главного алтаря. После пожара 1688 года переложили пострадавшие свод и главу четверика, растесали окна, пристроили трапезную и колокольню. При этом верхний ярус галереи был разобран, а нижний включен в объем подклета трапезной части. После пожара 1737 года остатки галереи заложили, перестроили трапезную. На протяжении ХVII-ХIХ веков храм неоднократно обновляли.
Почти квадратный в плане двухъярусный бесстолпный храм с одной полукруглой абсидной и декоративной главой образует вместе с четырехъярусной колокольней выразительный ансамбль, характерный для второй половины XVII века. Нижний ярус галереи (в основном уцелевший и реставрированный) снаружи заглублен в землю. Хорошо сохранился второй ярус галереи на северном фасаде и фрагментарно — на западном, где по центру здания к галерее примыкает одного с ней времени крыльцо. В наружном оформлении к рубежу XVI—XVII веков принадлежат отделка основной части четверика (до карниза) филенчатыми пилястрами, членящими фасады, обрамления узких боковых окон, столбы галерей, ожив ленные филенками, и уникальное решение фасадов абсиды, где тонко профилированные, с арочными завершениями ниши создают широкий декоративный пояс «ложных» окон, с оконными проемами алтарей. Над южной частью абсиды, где изначально размещался придел, сохранилось основание маленькой главки (последнее сближает храм с церковью св. Антипия на Колымажном дворе второй половины XVI века). Покрытие абсиды зеленоватой черепицей со скругленными концами («бобровый хвост») восстановлено по найденным фрагментам первоначального храма. Резной кирпичный декор, из которого составлены фриз алтаря и широкий междуэтажный пояс храма, парапеты галерей и крыльца (ширинки, круглые и ромбовидные вставки) напоминают элементы резного декора храма Василия Блаженного (1555-1561 годов). К концу XVII века относятся пышные колончатые наличники центральных окон четверика, завершающий его мощный антаблемент с поясом крупных декоративных кокошников, четырехскатное покрытие и глава на глухом барабане с четырьмя кокошниками в основании. Оформление фасадов трапезной, средняя часть которой была подвышена и увенчана главкой, принадлежит второй половине XVII века. Колокольня полностью сохранила привычную для конца XVII века обработку углов восьмигранников трехчетвертными колоннами и другие детали.
Переделки XVIII века не внесли существенных изменений в облик храма. Окна в барочных наличниках, появившиеся в закладках между столбами галерей, как бы уравновесили белокаменные вкрапления XVII века на фасадах четверика, поддержали прежний ритм членений, правда, несколько сместив акценты. Существующие главы и кресты восстановлены реставрацией по образцам конца XVII века. Первоначально здание храма белили, но, очевидно, с появлением колокольни, основу покраски которой составлял кирпично-красный цвет, вошло в традицию покрывать стены храма тем же красным колером, на котором выделяются белокаменные и кирпичные беленые детали.
Древняя сущность храма хорошо видна в интерьере подклета, ядро которого, перекрытое сводом, близким к цилиндрическому, своим кубическим пространством и полукружием алтаря в какой-то степени воспроизводит внутренние формы церкви начала XVI века. Окружающие ядро сводчатые галереи с распалубками сохранились на этом уровне полностью. Подклет церкви изначально и продолжительное время служил усыпальницей.
Захоронения ХV-ХVI веков обнаружены в абсиде (этим, возможно, объясняется существование входного проема в северной части абсиды прежнего здания).
В 1620-1630-х годах хоронили под полом галерей, где обнаружено несколько белокаменных надгробий тех лет. Среди могильных плит одна принадлежит подключнику Хлебного двора первой половины XVII века Абухову. Верхний ярус церкви с высоким сомкнутым сводом четверика и перспективным с белокаменными деталями порталом, расположенным по центру его северного фасада (оформление двух других проемов не сохранилось), интересен своим двойным алтарем. В южном — меньшем из них — размещался придел.
Обе части алтаря имеют самостоятельные своды, но снаружи они вписаны соответственно нижнему ярусу в единую полукруглую форму и покрыты еще одним — наружным сводом — под кровлю.
Придел снаружи прежде выделялся главкой. Просторная одностолпная трапезная с двумя алтарями, отделенными арками от центральной части, перекрыта сводами с распалубками. Ее пространство сливается — в западной части — с пространством галереи, в подклет трапезной выходит наружная стена первого яруса южной галереи. Уникально по формам и сохранности крытое крыльцо, одновременное храму, — в нем частично уцелели первоначальные своды. Внутри на сводах собственно храма и галерей второго яруса под поздней побелкой и покраской обнаружена живопись первой половины ХVIII-ХIХ веков.
В начале XVIII века на церковном владении значилась одноэтажная в два яруса каменная церковь во имя Всех Святых с двумя приделами: во имя свт. Николая Чудотворца и во имя пророка Наума. При ней — каменная колокольня в два яруса.
В июне 1746 года священник Иоанн Николаев церкви Всех Святых на Кулишках сообщал Духовной Консистории о том, что «при церкви Всех Святых имеется придел во имя Николая Чудотворца. Ныне же в объявленном приделе между алтарем и трапезою своды каменные все обветшали, во многих местах разселися, от которой ветхости во время дождя бывает великая теча, за которою течею Божественных служб отправлять невозможно и весьма опасно, чтоб теми ветхими сводами во время Божественной службы людей не передавило». Старосте церкви было «велено стену между алтарем и трапезою разобрать и новую построить позволить».
В том же 1746 году «по Высочайшему Ея Императорского Величества указу велено всего Российского государства от всех церквей розданные освященные антиминсы во время правления принца Иоанна и принцессы Анны Брауншвен Люнебургския отбирать в духовные правительства». Священнику Всехсвятской церкви Иоанну Николаеву в настоящую церковь Всех Святых и в придел пророка Наума были выданы новые освященные антиминсы из Синодального Дома Иеромонахом Иринархом.
В период с 1748 по 1752 год в Москве произошло несколько сильных пожаров, и «при тоя церкви Всех Святых приходские дворы все погорели без остатку». В 1781 году в приходе церкви проживали и имели землевладения и домовладения дворяне: Коллежская Советница Варвара Чирикова, Тайный Советник Дмитрий Федорович Алфимов, Полковник Калужского наместничества Александр Николаевич Чириков, граф, сенатор, тайный советник и разных орденов Кавалер Александр Иванович Строганов, гвардии майор Александр Иванович Анненков. А также всякого звания приходские люди. «Мужеска пола душ в приходе храма 72, женска — 75, обоего пола — 147. Раскольников в этом приходе никого не имеется».
В 1785 году священник церкви Всех Святых на Кулишках Афанасий Андреев писал: «Имеем мы именованные желание в оной церкви и в алтаре стены живописью росписать, вместо деревянного пола сделать каменный, верхние окошки пробить обширнее для прибавления в них света, в иконостасе некоторые ветхости поправить, да в приделе пророка Наума на Святом престоле переменить срачицу, и в настоящей церкви на полотне антиминс, также и в приделе Николая Чюдотворца следует переменить таковые же антиминсы на полотне. Вместо них желаем чтоб были выданы на атласе освященные два антиминса».
В неприятельское нашествие 1812 года «церковь Всех Святых на Кулишках вся выгорела, в ней ничего не осталось». Обгоревший Всехсвятский храм приписали к Киро-Иоанновской на Солянке церкви (ныне утраченной), находившейся в шести саженях, ив 1813 году началось медленное восстановление храма Всех Святых. В теплой церкви возрождены два иконостаса, колонны в них вновь вызолочены. Из числа известных образов поврежденными оказались образ свт. Николая Чудотворца и пророка Наума. Сохранилось «несколько напрестольных Евангелий, крестов серебренных, вызолоченных, образ Всех Святых, образ Благовещения Божией Матери, на нем риза серебренная, вызолоченная, в которой весу 90 золотников, образ Боголюбской Божией Матери, на котором риза медная посеребренная, образ Кира и Иоанна, образ Владимирской Божией Матери с жемчужным венцом».
Все церковные строения храма Всех Святых временно перешли в пользование причта и старосты Киро-Иоанновской, что на Солянке, церкви. В 1821 году при церкви Всех Святых имелась каменная калашная изба, отдававшаяся внаем по условию с дозволения духовного начальства. Нанимающий помещение арендатор-купец платил церкви каждый год по 600 рублей государственными ассигнациями, кроме того, «обязался исправлять своим коштом внутренность калашной избы, очищать мостовую и тротуар и починивать... За огнем иметь неослабное наблюдение». Деньги, выручаемые с отдачи церковных помещений в аренду, шли на ремонт Всехсвятского храма.
К 1829 году церковь Всех Святых на Кулишках была практически восстановлена и украшена, в 1845 году освящена и «утверждена была стать зимнею для церкви св. безсреб. Кира и Иоанна». Восстановленное недвижимое имущество, находящееся при Всехсвятской церкви (церковные каменные лавки, погреба), также отдаваемо было внаем по контрактам. Земли при церкви погостной было 211 кв. саженей.
Церкви Всех Святых, что на Кулишках, вследствие Указа из Московской Духовной Консистории был передан очень почитаемый москвичами Образ Боголюбской Божией Матери, что помещался на башне у Варварских ворот, «который с давнего времени находился в ведении Московского Приказа общественного призрения, но в 1842 году по прописанному указу поступил в ведение церкви Всех Святых, что на Кулишках. Вместе с тем означенным указом предписано: собираемые при сем образе деньги от подания в кружку обращать в пользу Всехсвятской церкви и из оных по резолюции Его Высокопреосвященства от 18 августа 1842 года употреблять, сколько потребно на жалованье смотрителю и сторожу при том образе и на отопление палаток, ими занимаемых, а прибыльные деньги, выручаемые от свечной продажи, вместе с церковными свечными, представлять в свое время, куда следует по указаниям».
В 1860 году указом Московской Духовной Консистории от 18 февраля церковь Всех Святых на Кулишках обращена опять в приходскую и самостоятельную. А «бывшая
прежде самостоятельною приходская церковь св. безсреб. Кира и Иоанна на Солянке стала приписной к сей церкви»... «Служение в Киро-Иоанновской церкви было прежде только в летнее время». Киро-Иоанновскую церковь временно заняли «утварию и ризницею, перенесенной в нее из разобранной Предтечевской, что бывшего Ивановского монастыря церкви».
В 1861 году в храме были обновлены стенная живопись и иконы. Московский цеховой Павел Николаевич Щепатов написал для храма лучшим греческим письмом икону свт. Николая с житием и чудесами в иконостас придела святителя Николая, а также «налойные» иконы Всех Святых, Воскресения Христова, свт. Николая, свв. Кира и Иоанна. Купцом Василием Алексеевым Сиротиным была переделана серебряная риза на местной иконе святителя Николая с добавлением серебра и стразов с позолотою.
Было сделано новое паникадило, позолочены и посеребрены лампады и подсвечники, иконные ризы и кресты, переделана старая лестница, починены печи, печные трубы, окрашены крыши, переделан тротуар у храма, проведены разные штукатурные и малярные работы.
Судя по приходо-расходным ведомостям, храм Всех Святых на Кулишках активно участвовал в благотворительных пожертвованиях на содержание сирот-девиц духовного звания в новоустроенном заведении на Заборовском подворье, в пользу бедных духовного звания. Из доходов, собираемых с церковного дома, церковь отчисляла суммы на погоревших в Санкт-Петербурге в 1862 году, на Епархиальную библиотеку, на построение церквей для переселенных в Таврическую губернию славян, на построение храма во имя св. князя Владимира в Херсоне, на погоревших в Симбирске в 1864 году.
В 1864 году был произведен капитальный ремонт в церковном доме. В храме были отделаны мрамором арки и косяки у окон. Над иконою Боголюбской Богоматери был устроен новый кивот.
В начале XX века при храме имелось церковноприходское училище, где в должности учителей проходили члены причта Всехсвятской церкви.
В храме Всех Святых проходили свое пастырское служение известнейшие протоиереи Москвы.
Таковым был знаменитый московский протоиерей Иоанн Федорович Загорский. В некрологе, опубликованном в 1877 году, Московские церковные ведомости писали: «Покойный был редкий человек по доброте души, и во всех, кто знал его, он оставил светлые воспоминания. По рождению своему он принадлежал к Тверской епархии, был сын священника, и по деятельности и заслугам своим он будет незабвенным для епархии Московской. Получив высшее образование в Санкт-Петербургской Духовной Академии, где в 1833 году окончил курс первым магистром, он в том же году был определен бакалавром Московской Духовной Академии, в которой преподавал греческий язык и гражданскую историю. Ревностная служба его обратила на себя внимание начальства, и в 1838 году, когда оставил службу в Академии, был награжден годовым окладом жалованья. В 1838 году отец Иоанн через незабвенного святителя Филарета получил дар священства, и с сего времени всего себя предал служению церкви Московской. Он последовательно настоятельство-вал при храмах московских: великомученика Димитрия Солунского у Тверских ворот, священномученика Антипы у Колымажного Двора, а с 1843 года и до конца дней своих — при церкви Всех Святых на Солянке. Таким образом, в сане пастыря он прослужил 39 лет. Покойный Филарет возлагал на Иоанна Федоровича такие должности, которые согласовывались со свойствами его души: рвением и бескорыстием. Это должности члена и казначея попечительства о бедных духовного звания, экзаменатора производившихся в диаконскии сан, экзаменатора производившихся в сан священника, ревизора Коломенских училищ, сотрудника благочинного Ивановского сорока, а затем и благочинного, члена Московской Духовной Консистории. Все эти должности и поручения, за которые не полагалось никакого материального вознаграждения, Иоанн Федорович проходил со свойственными ему точностью и аккуратностью. И начальство по достоинству ценило его заслуги, отмеченные многочисленными наградами. При жизни блаженныя памяти митрополита Филарета протоиерею Иоанну Загорскому часто поручались молодые ставленники-священники, которые находили в нем не только опытнейшего руководителя, но и доброго отца. При открытии Общества любителей духовного просвещения, он был избран в действительные члены сего общества, был членом миссионерского общества, почетным членом различных православных братств... Погребение покойного о. Иоанна состоялось в Покровском монастыре, куда проводили его духовные дети и усердные почитатели его».
Другой, не менее замечательный представитель московского духовенства — Николай Никитович Дроздов также почтил своим служением Всехсвятскийхрам. Отец Николай приходился родным племянником приснопамятному святителю Филарету Дроздову. Достойный пастырь родился в городе Коломне в 1838 году. После семилетнего служения диаконом при церкви св. Мартина Исповедника, он в 1865 году был рукоположен Митрополитом Филаретом Московским в сан священника к церкви свт. Николая на Студенцах, откуда в 1877 году был переведен на служение в церковь Всех Святых на Кулишках у Варварских ворот. За свое 22-летнее служение в сем храме о. Николай несколько раз ремонтировал его, благолепно украшая его изнутри и снаружи. Его же стараниями была окончена постройка каменного церковного дома.
Бывая запросто у Святителя Филарета, о. Николай имел возможность долго беседовать со святым Митрополитом, пользоваться его советами в различных затруднительных случаях своей пастырской деятельности. Слова великого святителя глубоко запали в сердце достойного священника, и он старался проводить их в жизнь. Это особенно сказалось в его ревности к храму и богослужению. Своей сердечной добротой, всегдашним благодушием, деликатностью в обращении о. Николай снискал искреннюю любовь своих многочисленных прихожан.
